Наш «День защитника Отечества» имеет сомнительную репутацию. Перелицованный День советской армии и флота плохо вписывается в идеологию независимой Украины. Согласитесь, нелогично праздновать переименованный советский праздник и одновременно чтить память Героев Крут, погибших от пуль и штыков красногвардейцев. Ведь оба события произошли в одно время – зимой 1918-го. Вниманию тех, кто не просто ищет повод, предлагаем посмотреть на традиционный мужской праздник с изнанки.

Поэтому – уж если искать содержание для столь привычной, но не особо уместной даты – возможно, стоит обратить внимание на то, что украинцам слишком часто приходилось защищать свое Отечество друг от друга. В этом контексте стоит обратить внимание книгу «Родня. Полиция и партизаны, 1941-1944 на примере Украины». Книга посвящена всевозможным аспектам противостояния организованной немцами полиции и советских партизан.

Советская историография категорически противопоставляла подлых фашистских прислужников и благородных народных мстителей, представляя их совершенно разными людьми. Однако авторы, на основании множества документов и свидетельств очевидцев (собственно, книга эта – прежде всего сборником документов), делают обратный вывод: обе противоборствующие силы были разительно схожи между собою.

Среди полицаев и партизан были уроженцы одних и тех же мест, односельчане, хорошо знавшие друг друга, а иногда – и родственники. Именно в тех регионах, где партизанское движение было наиболее сильным (Черниговская и северные районы Сумской областей), наиболее развитыми были и полицейские формирования.

Как полицейские формирования, так и партизанские появились не вследствие инициативы местного населения, а были созданы «по приказу» воюющими сторонами. И те, и другие реорганизовывались в соответствии с указаниями высшего военно-политического руководства. Схожими, добровольно-принудительными, были и принципы формирования, хотя мобилизацией население чаще занимались партизаны. А вот немцы поначалу рассматривали украинскую вспомогательную полицию как структуру местного самоуправления, но вскоре сделали ее частью оккупационной администрации.

И те, и другие действовали жестоко, уничтожая не только противника, но и заподозренных в сотрудничестве с ним. Как говорится в одной из партизанских докладных записок, «кроме полиции, в каждом селе имеются тайные агенты гестапо , среди которых значительное количество женщин. Партизанам эти агенты известны и уничтожены». Впрочем, авторы сборника приходят к выводу, что масштабы партизанского террора против местного населения были все же меньшими.

Наконец, обычным делом было и «перетекание кадров». В 1941-1942 гг. целые партизанские отряды переходили на сторону противника, не говоря уже об отдельных перебежчиках. Описан даже случай, когда немцы из перешедшего на их сторону партизанского отряда создали полицейский – с их же вооружением. Зато в 1943-м была уже обратная тенденция: полицаи все чаще стали с оружием в руках уходить в лес. Так что вопрос о том, как поступать с бывшими полицаями, в апреле 1943-го обсуждался на заседании Политбюро ЦК КП(б)У.

Вот одна из приведенных в книге биографий такого «полицай-партизана». После освобождения из плена бывший техник-интендант 1 ранга РККА (аналог старшего лейтенанта на военно-хозяйственной службе) Михаил Панченко организовал в родном селе Лесники Яготинского района Киевской области «казачью сотню» и распределил колхозную землю. Однако с приходом гражданской оккупационной администрации колхоз немцы восстановили, а реорганизованную сотню отправили воевать с партизанами на Черниговщину. Там Панченко со своей сотней в июне 1943-го ушел в лес и влился в состав партизанского отряда им. Щорса. В 1944-м отряд вошел в состав советской армии. Вскоре после войны Михаил Панченко, опасаясь, что ему припомнят службу оккупантам, покончил с собой.

В эпиграф книги вынесено признание одного из партизанских командиров Алексея Федорова: «На Украине главная сила, с корой мы встречаемся – это полиция». Так что противостояние партизан и полиции имело определенные признаки гражданской войны. Хотя гражданской, разумеется, эта война не была.

Дмитро Шурхало, для «ОРД»

P.S.: В 2012-м году 23 февраля памятно еще двумя юбилеями, которые вписаны в историю органами советской госбезопасности. 23 февраля 1937 года бдительные чекисты пришли к выводу, что в Соловецком лагере особого назначения «существует украинская фашистская организация». Через восемь месяцев в карельском урочище Сандармох был расстрелян «соловецкий этап» – 1111 человек, среди которых, как минимум, 163 украинца.

А 23 февраля 1942 года расстреляли 17 бывших генералов и 8 высокопоставленных работников ВПК, арестованных в рамках расследования причин высокой аварийности в ВВС РККА. Это был последний массовый расстрел советских военачальников, «участников военного антисоветского заговора».